Дорический ордер в архитектуре. Древнегреческие колонны: дорическая, ионическая, коринфская. Трактовка ордерной системы в европейской архитектуре

Архитектура - это язык, а вы не замечали, что, когда узнаешь новое слово, первое время начинаешь замечать его везде? То же происходит и с архитектурой. Узнавая новую архитектурную форму, начинаешь везде ее замечать. И это особенно верно применительно к античным ордерам, потому что они представляют собой блоки, из которых построена западная архитектура, и используются уже 2500 лет. Мы говорим, в основном, об архитектурных стилях, которые древние греки создали, главным образом, для своих храмов. И Вы правы, мы продолжаем их использовать. Есть несколько современных примеров, лежащих прямо на поверхности. Но важно помнить, что это лишь маскарад под базовую древнюю архитектурную систему. Мы привели в пример Стоунхендж, чтобы показать, что из себя представляла древняя архитектурная система, именуемая стоечно-балочной архитектурой. Это самая основная, самая базовая, самая древняя архитектурная система. Стойки - это вертикальные элементы, поддерживающие горизонтальные элементы, которые называются балками. И мы до сих пор пользуемся этой системой, когда наскоро сколачиваем разные тесные домишки. Греки тоже это делали, но гораздо более изысканным способом. Да, они разработали декоративные системы, которые мы и подразумеваем, используя термин «античные ордеры». Существует три основных ордера - дорический, ионический и коринфский. Есть еще два дополнительных, но мы не будем говорить о них сегодня, просто назовем их для вас, чтобы вы о них знали. Они называются тосканский и смешанный. Ионический и дорический ордеры изображены на предлагаемой схеме. Сначала дорический, потом ионический, а последние два изображения относятся к коринфскому. И есть небольшие вариации этих трех ордеров. Дорический - самый простой, ионический несколько сложнее, а коринфский уже совершенно вышел из-под контроля. Начнем со старейшего ордера - дорического. Мы полагаем, что этот ордер появился в 7 веке в материковой Греции. Сейчас мы видим настоящий греческий храм, который находится в Италии, однако является превосходным примером античного дорического ордера. Начнем сверху, с фронтонов. Фронтон официально не является частью ордера, однако, так как он в том или ином виде был у всех греческих храмов, мы решили, что следует упомянуть о нем для вас. Это треугольный элемент на самом верху храма. Верно. Это остроконечные крыши. Иногда их украшали скульптурами. Следующий элемент, находящийся под фронтоном, - это уже официальная часть ордера, именуемая антаблемент. Это зона оттуда, до этого места. Верхняя часть антаблемента называется фриз. Только эта часть известна, как фриз, вся вот эта секция. Да, и в дорическом ордере ее украшали совершенно особой отделкой - триглифами и метопами. Приглядевшись к слову «триглиф», вы увидите, что в нем имеется корень «три», как в слове «трицепс», который означает числительное «три», и второй корень «глиф» со значением «знак», так что «триглиф» означает буквально «три знака». Видите, по всей длине фриза повторяется узор из трех знаков. А между триглифами находятся промежутки, которые называются метопы. В древнегреческой архитектуре их часто украшали скульптурами. Считается, что триглифы расположены не просто произвольно. Ученые полагают, что они, возможно, пришли из тех времен, когда храмы строились из дерева и изначально представляли собой концы бревен, служивших балками храма. И их, разумеется, размещали прямо над колоннами. Обратите внимание, что хотя бы каждая вторая метопа находится непосредственно над колонной. Если мы опустимся ниже, увидим следующий элемент храма - капитель. Это дорическая капитель. Она очень проста. Она состоит из раструба и простой пластины сверху. Дорический ордер - старейший и самый строгий. Согласно древнеримскому историку Древней Греции Витрувию, он ассоциировался с мужественностью. Дорическая колонна широкая, невысокая, выглядит тяжелой. Именно так. Продолжая движение вниз, мы дойдем до сектора, который обычно называют колонной. Однако историки искусства обозначают его термином «ствол». Приглядевшись внимательнее, вы увидите, что они не просто плоские: всю их поверхность покрывают вертикальные линии, известные как каннелюры. В дорическом ордере каннелюра очень неглубокая. Это, по сути, просто борозда, вырезанная на поверхности. Каннелюры создают красивый вертикальный узор по всей длине ствола колонны. Еще одна определяющая черта дорического ордера - отсутствие декоративной базы под основанием ствола. Ствол колонны упирается непосредственно в пол храма. Это очень хорошо видно на изображении справа внизу, где показано, что между колонной и полом нет никакого выступа, обозначающего переход. Теперь давайте посмотрим, как все описанное выше выглядит вживую. Капители находятся высоко, так что рядом с ними никогда не увидишь человека, и мы не можем осознавать насколько они велики. Однако я сделал эту фотографию в Британском музее, рядом с капителью, сделанной по образцу колонны самого знаменитого дорического храма, который находится в Акрополе в Афинах. Верно, Парфенона. И они действительно такие массивные. На этой фотографии также хорошо виден - пусть даже реконструированный - антаблемент с фризом, триглифами и метопами. Справа представлен пример рельефа, который предназначался для одной из метоп Парфенона. Верно. Эта метопа вполне подошла бы на один из этих квадратов. Поговорим о последнем элементе дорической архитектуры - о том, что называют энтазисом. Это немного сложно, потому что большинство людей, как мне кажется, думают, что колонна ровная по всей высоте, то есть что стороны колонны параллельны друг другу, что толщина колонны в основании равна ее толщине в области прямо под капителью. Однако на самом деле древние греки строили свои храмы по-другому. Нет. Просто поразительно, сколько всего древние придумали, чтобы сделать свои здания красивыми и похожими на чертоги богов. Поэтому когда мы строим античный дорический храм, видим, что стволы колонн слегка расширяются к середине. В верхней части нижней трети они достигают максимальной толщины, а затем сужаются в разные стороны: книзу - очень постепенно, кверху - гораздо резче. Самая узкая часть колонны находится как раз на ее вершине, а самая широкая - примерно в трети пути вверх от основания. И здание начинает производить впечатление живости, которого, как мне кажется, не было бы, если бы колонна была точно такой же толщины у вершины, как и у основания. Историки архитектуры издавна спорят, почему греки брали на себя такую сложную задачу, так как это обходилось дорого, стоило большого труда, а также означало, что каждый цилиндр, составляющий часть колонны, должен был быть индивидуальным, уникальным. Это невозможно было массово измерять и изготавливать. Верно, но Вы сейчас употребили слово «цилиндр». Колонны вообще-то не вырезают из цельного куска камня. И если вы внимательнее присмотритесь к этой фотографии, увидите трещинки между отдельными цилиндрами. В центре каждого из них обычно имелось отверстие, в которое иногда вставлялось бревно, скреплявшее их между собой, почти как бусы в ожерелье. Еще одна вещь, которую делает энтазис, заключается в том, что она подчеркивает вертикальность храма, так как заставляет колонны сужаться кверху. Ствол колонны выглядит выше, чем на самом деле, потому что, как известно, чем предмет дальше от нас, тем меньше он выглядит. Таким образом, греки думали о человеческом восприятии. Думали о том, как мы видим: а не просто об абстрактных математических и геометрических идеях, а о впечатлениях самого человека. Последняя деталь. Энтазис придает стволу колонны впечатление почти эластичности, впечатление, что он пружинит под весом удерживаемого им камня. Потрясающе, сколько решений греки принимали при строительстве. Теперь давайте посмотрим на ионический ордер, который появился вскоре после коринфского. Вот еще одно здание, находящееся в Акрополе. Это Эрехтейон. Это совсем другая эстетика. Здесь чувствуется столько утонченности. Здесь нет того ощущения массивности, мужественности, которое вызывают у нас здания дорического ордера. И вообще-то Витрувий- древнеримский историк архитектуры -считал этот ордер более женственным. Эти колонны выше, тоньше… Одна из колонн этого греческого здания представлена в Музее Лондона. У нас есть несколько хороших фотографий. Вы видите, что основные различия относятся к вершине, капители, где находятся эти свиткообразные фигуры, известные также, как волюты. Мы также видим слегка другую форму каннелюр, а также, что важно, видим базу. Перейдем к коринфскому ордеру. Он выглядит совсем по-другому и является самым декоративным. Его отличительной чертой также является капитель, в которой мы видим листовидные элементы. Кроме того, у этих колонн есть базы; они обычно бывают выше дорических, как и ионические, но более декоративны, чем те. Есть замечательный миф о происхождении коринфской капители. Это своего рода анекдот, и мы, конечно, не знаем, насколько он правдив. В нем говорится, что после смерти одной молодой девушки ее вещи сложили в корзину и поставили на ее могилу. Под корзиной оказался росток аканта, который начал расти, и из-за того, что на нем оказалась тяжелая корзина, накрытая плитой, его листья стали расти в стороны. Глядя на коринфскую колонну, думаешь, что так все и было, даже если и выглядит непохоже. Как раз очень похоже. Итак, это замечательный миф, независимо от того, правда в нем сказана или нет. Коринфский ордер - самый сложный. В нем есть и свиток, который характерен для ионического… Волюты. Верно. Но также в нем есть и очень сложные листовидные элементы, которые хорошо видны здесь. Они изображены с оглядкой на лист аканта. Справа внизу показана фотография листа аканта. Они разрастаются буйно, так что в этом есть смысл. Важно помнить, что древние греки, хотя и разработали три античных ордера, лишь стоят у их истоков, а римляне переняли эти идеи, а затем люди, обратившиеся к традициям античности, позаимствовали их уже у римлян. И мы все еще делаем это и сегодня. Итак, это все о греческих ордерах. Subtitles by the Amara.org community

В странах с южным климатом, где чувствуется потребность в тени и свежем воздухе, наиболее важным элементом архитектуры является портик .

Фасад греческого храма почти неизменно представляет собой портик с колоннами. Гражданские постройки – рынки, места собраний – окружались портиками. В случае надобности они превращались в крытые галереи, где можно было укрыться в тени от палящего полуденного зноя и где обычно обсуждались общественные дела.

Греки концентрировали свое внимание главным образом на устройстве портика. Они сводили его к двум основным типам архитектурной композиции, или ордерами, отличительные признаки которых нами уже отмечены выше. Дорийский ордер отличается приземистыми формами, мужественностью и строгостью, доходящей до суровости, ионийский – богатством и изяществом форм. Эти два основных типа складываются, начиная с VI, может быть, даже с VII в. до н.э., и работа ряда поколений постепенно приближает их к совершенству.

Греческий гений не столько увлекается новым, сколько стремится к лучшему. Вся его деятельность направлена к тому, чтобы облагородить существующие формы, между тем как другие растрачивают ее на бесполезные новшества. В результате достигается удивительная соразмерность и точность соотношений.

Именно в дорийском ордере все эти высокие качества выявляются наиболее полно. Мы начнем с общей характеристики этого ордера в той его стадии, когда он является уже вполне сформировавшимся, и проследим его развитие вплоть до момента упадка.

Характеристика особенностей дорического ордера. Происхождение его форм

Рис. 160

Рис. 161

Рис. 162

Рис. 163

Рис. 164

Рис. 165

Рис. 166

Рис. 167

Элементы ордера. – Рисунок 160 показывает нам наиболее характерные элементы дорийского ордера – капитель и антаблемент – в тех формах, которые они приобретают в лучшую эпоху греческой архитектуры.

Дорийская колонна не имеет базы. Ствол ее, имеющий конусообразную форму, утолщается не книзу, как ствол микенской колонны, а кверху, – так, как этого требуют законы устойчивости. Поверхность ствола колонны покрыта каннелюрами , а увенчивающая его капитель имеет чисто геометрические очертания. Она состоит из эхина, покрытого квадратной абакой , образующей сильный выступ, что наводит на мысль о назначении абаки как подбалки для уменьшения пролета, перекрываемого архитравом. Архитрав , почти всегда гладкий, отделяется от карниза фризом, составляющим принадлежность исключительно греческой архитектуры.

Он состоит из столбиков с вертикальными ложбинками, отделенных друг от друга рельефными или расписными плитами. Эти столбики носят название триглифов , а заполняющие плиты – метоп .

Карниз, увенчивающий эту архитектурную композицию, профилирован с расчетом отвода воды от стен и имеет на нижней плоскости выступающие капельники (мутулы ), украшенные каплями (гуттами ). Внутри портик перекрыт потолком с кессонами, расположенными на уровне карниза.

Происхождение ордера. – Существует мнение, что происхождение дорийской капители следует искать в микенских архитектурных композициях, где можно различить абаку и дополняющий ее вал. Прообраз дорийского антаблемента и колонны искали также в древнеегипетских портиках Бени-Гасана, где вырисовываются каннелированный ствол и как бы общие очертания антаблемента с мутулами. Но эти довольно неопределенные совпадения могут оказаться случайными. Даже допуская, что они указывают на известную связь, этим дается только другое направление вопросу о происхождении дорийского ордера. Каковы же начала, от которых произошли общие формы дорийского ордера?

По этому поводу существуют две теории.

Одна из них, более старая, выводит дорийский ордер из подражания системе деревянных конструкций. Эта теория была нами предварительно изложена при описании греческих деревянных конструкций. Колонна в таком случае является подражанием деревянному столбу. Утончающийся кверху ствол дерева, покрытый зарубками, сделанными топором, должен был послужить образцом для конусообразного каннелированного ствола колонны. Капитель с абакой должна являться как бы подушкой, предназначенной для поддержания балок.

Архитрав, согласно этой теории, должен представлять собой каменный прогон, заменивший деревянные балки древнейших храмов. Триглифы как бы воспроизводят концы балок, перекрывающих потолок, или же, скорей, ту декоративную деревянную обшивку, которая на них надевалась, мутулы – концы решетки или обшивку из досок, или, скорее, дощатую обшивку кровельного желоба.

Общность форм древнейших деревянных храмов и построенных по их образцу каменных храмов была настолько велика, что можно было свободно заменить деревянные столбы каменными колоннами, не изменяя общего вида постройки, как это было сделано с храмом Геры в Олимпии .

Эта теория, во главе которой стоял такой авторитет, как Витрувий, считалась бесспорной вплоть до наших дней.

Около 1820 г. Гюбш начал опровергать ее во имя чисто художественных принципов.

Каким образом мог дорийский ордер, это совершеннейшее создание каменной конструкции, быть копией с деревянного образца? Как могли греки в лучшем из своих творений грешить против художественной правды, являющейся высшим законом искусства? Вместо того, чтобы искать объяснение формам дорийского ордера в голой традиции, нельзя ли было бы найти это объяснение в самих требованиях строительного искусства?

И, действительно, его находят именно здесь. Дорийская колонна с ее сильным расширением книзу имеет профиль, вполне соответствующий каменной опоре. Архитрав представляет собой перекладину, карниз служит для отвода воды от стен. Остается объяснить фриз. Можно толковать его как легкую стенку, позволяющую повысить уровень карниза, не преувеличивая высоты колонн. Строго говоря, ансамбль дорийского ордера можно объяснить путем и той и другой теории. К счастью, обе гипотезы вполне возможно согласовать.

Если оказывается верным то, что в греческой деревянной конструкции деревянные балки выполняют ту же функцию, что и каменные архитравы, и что деревянные конструкции представляют собой, по выражению Дьелафуа, как бы каменную работу, воплощенную в дереве, то не удивительно, что можно производить формы дорийского ордера по желанию и от дерева и от камня. Но аналогия с деревянными постройками простирается и на такие детали, которые нельзя объяснить из одной только структуры.

Определение фриза является слабым местом этой новой теории; особенно плохо поддаются объяснению мутулы. Тем очевиднее, что надо видеть здесь один из тех примеров необычайной устойчивости, которые так часто встречаются в истории языка и в самой жизни органических существ: это – тип, переживающий функции, составляющие его первоначальное назначение. Опасно быть чересчур логичным там, где дело касается свободной передачи форм, и с такими доказательствами, которые имеют за собой авторитет самих греков.

Последнее возражение против той теории, которая сводит формы дорийской постройки к одним лишь требованиям каменной конструкции, – это почти абсолютная устойчивость форм при чрезвычайно большом разнообразии конструктивных приемов. Одно это многообразие уже указывает на то, что главной целью греков было создание традиционного типа путем того или иного расположения камней, на которое они обращали мало внимания, тем более, что камни были скрыты под слоем штукатурки.

Именно в древнейших конструкциях, которые должны – по теории Гюбша – больше всего гармонировать с формой, форма наиболее сильно противоречит конструкции. Древнейшие храмы показывают такую разрезку камней, которая безусловно заслуживает порицания. На рисунке 161 показаны некоторые из этих дефектов: в большом храме в Посейдонии P строители без всякого зазрения совести разделили фриз на два ряда кладки; благодаря этому метопы и триглифы пересечены горизонтальным швом.

В том же храме в Посейдонии и в трех храмах в Акраганте (храмы Конкордии, Геракла и Кастора) триглифы вырублены в одном квадре с метопами (C), а швы карниза расположены настолько случайно, что приходятся иногда посередине мутулы.

В храме S в Селинунте архитрав, представляющий собой почти квадратную в сечении балку, состоит из двух рядов кладки: швы постелей пересекают его по горизонтали (S). В правильной конструкции это считалось бы ошибкой, так как камни, подвергающиеся изгибу, должны ставиться на ребро, а не на постель.

Эта ошибка повторяется в большинстве архаических построек: в храме D в Селинунте, во внутреннем портике большого храма (храм T по Гитторфу), в базилике в Посейдонии, в храме, который носит название Tavol di Paladini, в Метапонте. В храме Гигантов в Селинунте допущена еще более серьезная ошибка. Ввиду колоссального размера храма и невысокого качества материала строителям пришлось отказаться от монолитного архитрава и заменить его тройным рядом плит A. Такой архитрав не только не может служить опорой, но требует в свою очередь поддержки. Для этого устроена перегородка между колоннами. Таким образом, ордер с простенными колоннами храма в Акраганте возник из стремления создать портик дорийского ордера при помощи материалов недостаточного размера для данного масштаба.

Нетрудно привести еще ряд примеров, показывающих ошибки в каменной конструкции. Все они сводятся к следующему: в эпоху архаики дорийский ордер представляет собой уже сложившуюся архитектурную систему, а не соединение структурных принципов, требования которых могли бы вызвать соответствующие изменения формы. Только великой греческой эпохе было суждено прекратить эти несогласия между формой и конструкцией, и в этом заключается сущность прогресса греческого искусства, получившего свое завершение в V в. до н.э.

Ни Парфенон, ни Фесейон не повторяют ни одной из этих неправильностей в отношении структуры. Архитравы этих храмов состоят из нескольких плит, поставленных рядом, на ребро. В фризе ясно выражено различие между триглифами, представляющими массивные квадры, и метопами, играющими роль заполняющих плит. Но и здесь некоторые детали конструкции могут послужить поводом к критике. Так, при вытесывании мутул как в Парфеноне, так и в Фесейоне больше всего заботились о том, чтобы сэкономить материал, но в целом можно признать их конструкцию вполне правильной.

В заключение из всего сказанного можно вывести следующее: точкой отправления при создании дорийского ордера явилась форма, структура же, подчиненная ее требованиям, лишь постепенно становится в гармоническое соотношение с ней. Честь создания этого соответствия между формой и конструкцией принадлежит эпохе Перикла, но достигнутая гармония вскоре затем была утрачена.

Видоизменение ансамбля дорического ордера. Хронологические данные

Для того, чтобы установить точно хронологические изменения ансамбля дорийского ордера, мы располагаем как для архаического, так и для классического периодов греческого искусства очень небольшим количеством точно датированных памятников. К счастью, эти могущие служить нам вехами памятники распределяются на протяжении двух столетий, охватывающих все развитие, или, иначе говоря, всю жизнь ордера.

Развалины древнейшего афинского Акрополя, разрушенного в 480 г. персами, восходят к VI в. до н.э. Таким образом, эти обломки получают определенную датировку.

К V в. относятся: храм в Олимпии, построенный около 475 г. архитектором Либоном; построенные при Перикле около 450 г. Парфенон и Пропилеи; законченный около 425 г. храм в Фигалии, строителем которого был Иктин, построивший также Парфенон; храм в Сегесте, постройка которого была прервана вторжением карфагенян в 410 г. Большой храм в Селинунте имеет двойную датировку: первая дата относится, по всей вероятности, к его основанию; другая, более достоверная, – ко времени окончания строительных работ. Весьма возможно, что работы были прерваны в первый раз из-за карфагенского вторжения в самом начале V в. Окончание же работ было прекращено вторжением 410 г.

Таким образом, наиболее древние части храма могут быть датированы временем, непосредственно предшествующим первому вторжению, более поздние – второму. Для трех последних веков до н.э. число датированных памятников увеличивается. Ограничимся тем, что укажем для македонской эпохи – Филиппейон в Олимпии; для римской эпохи – постройки в Помпеях, которые все предшествуют извержению Везувия, послужившему причиной их гибели.

Вот те основные памятники, которые также датированы и могут служить нам вехами. Они будут воспроизведены в ряде иллюстраций, сопровождающих нашу работу, к которой мы и отсылаем заранее. При сравнительном рассмотрении стиля этих памятников обнаруживается такая непрерывность в изменении формы, что становится вполне возможным датировать путем интерполяции ряд промежуточных памятников, о которых история умалчивает.

В архитектуре других народов мы находим школы, отстающие от общего развития искусства и имеющие свою собственную хронологию. В Греции ничего подобного нет. Развитие искусства, видимо, шло одинаково как в метрополии, так и в самых дальних колониях. Связь между отдельными членами семьи греческих народов была так тесна, что всякое новое достижение, совершающееся в одной из частей греческого мира, тотчас же делалось достоянием всего народа эллинов. Насколько постоянно было воздействие эпохи на развитие стиля, можно видеть из следующего факта: при восстановлении храмов греки не старались следовать их первоначальному стилю; они восстанавливали их согласно вкусам своего времени.

Мы только что упоминали о двух датах, касающихся постройки большого храма в Селинунте. В промежутке между этими датами стиль постройки меняется. Это различие показывает рисунок 162, S.

В более ранней постройке колонны фасада сильно сужаются кверху (A). В постройке второго периода дается уже едва заметное сужение ствола (B), причем строители нисколько не заботятся о том, что первые колонны будут контрастировать со вторыми.

Мы уже говорили о том, что в храме Геры в Олимпии сгнивавшие деревянные столбы постепенно заменялись каменными колоннами. Каждая из этих колонн носит характерные черты того или иного периода. Мы сопоставляем на рисунке 162, H две наиболее разнохарактерные колонны этого храма (C и D). Всего же в колоннаде храма насчитывается восемь различных видов колонн. Греки никогда не следовали устарелым формам в искусстве, никогда не задумывались над тем, чтобы изменить согласно вкусам своего времени восстанавливаемый памятник. Только в средние века, наряду с верой в прогресс, появляется и искреннее уважение к прошлому.

ХАРАКТЕРИСТИКА ДОРИЧЕСКОГО (ДОРИЙСКОГО) ОРДЕРА В ГЛАВНЕЙШИЕ ПЕРИОДЫ

Наиболее точным археологическим показателем является общий характер пропорций. Всякое произведение греческого искусства носит на себе отпечаток того периода, к которому оно принадлежит. Изображения, приведенные для сравнения на рисунке 163 , делают сразу очевидным изменения пропорций от VI в. к V. Здесь даны приведенные к одной волюте ордера VI в. – Посейдония A и V в. – Парфенон B. Первый, более древний, отличается некоторой тяжеловесностью пропорций и как бы избытком мощи; второй, более поздний, – изысканным изяществом.

Если мы перейдем от V в. к македонской эпохе, а затем – к эпохе римского владычества, то увидим, что стремление к облегчению пропорций принимает в это время преувеличенный характер (рисунок 164 ): C – метопы в Олимпии, D – храм Афины Полиады в Пергаме).

Для того, чтобы сделать более очевидным это изменение пропорций, мы предлагаем для сравнения несколько фасадов греческих храмов.

Рисунок 165 показывает фасад архаической эпохи (храм S в Селинунте ). Мы видим здесь приземистые колонны с конусообразным отводом, набухающей капителью и тяжелым антаблементом.

На рисунке 166 дается фасад Фесейона . Здесь дорийский ордер уже освобождается от преувеличений архаической эпохи и достигает почти полного совершенства.

Рисунок 167 показывает фасад Парфенона, представляющий лучшую эпоху греческого искусства. По своему стилю он мало отличается от храма Фесея: при приближении к точке высшего совершенства в искусстве возможны лишь едва заметные изменения. Но вполне очевидно, что на этот раз достигнута абсолютная правильность. Все здание производит впечатление соразмерности частей, спокойствия и благородства. Таковы характерные черты архитектуры века Перикла, поскольку величайшие памятники искусства могут дать характеристику всей эпохи. Это – время великих мастеров: Фидия, Иктина, Калликрата и Мнесикла.

В греческом искусстве начального периода выражается избыток жизненных сил; затем, постепенно прогрессируя, оно приближается к идеалу, не испытывая тех колебаний, благодаря которым можно перейти границу с тем, чтобы тотчас же возвратиться назад. Греки чувствовали опасность преувеличения того изящества, к которому они стремились. Им потребовалось не менее столетия для того, чтобы приблизиться к этой цели. Все развитие архитектуры от эпохи Писистрата до Перикла является рядом постепенных переходов. Греческое искусство никогда не отрешалось от строгости раннего периода, мало-помалу освобождаясь путем осторожной и методической работы от природной суровости. Это – как бы живое существо, постепенно переходящее от детства к юношеству и затем неизбежно склоняющееся к упадку, также не лишенному своего блеска.

В странах с южным климатом, где чувствуется потребность в тени и свежем воздухе, наиболее важным элементом архитектуры является портик .

Фасад греческого храма почти неизменно представляет собой портик с колоннами. Гражданские постройки – рынки, места собраний – окружались портиками. В случае надобности они превращались в крытые галереи, где можно было укрыться в тени от палящего полуденного зноя и где обычно обсуждались общественные дела.

Греки концентрировали свое внимание главным образом на устройстве портика. Они сводили его к двум основным типам архитектурной композиции, или ордерами, отличительные признаки которых нами уже отмечены выше. Дорийский ордер отличается приземистыми формами, мужественностью и строгостью, доходящей до суровости, ионийский – богатством и изяществом форм. Эти два основных типа складываются, начиная с VI, может быть, даже с VII в. до н.э., и работа ряда поколений постепенно приближает их к совершенству.

Греческий гений не столько увлекается новым, сколько стремится к лучшему. Вся его деятельность направлена к тому, чтобы облагородить существующие формы, между тем как другие растрачивают ее на бесполезные новшества. В результате достигается удивительная соразмерность и точность соотношений.

Именно в дорийском ордере все эти высокие качества выявляются наиболее полно. Мы начнем с общей характеристики этого ордера в той его стадии, когда он является уже вполне сформировавшимся, и проследим его развитие вплоть до момента упадка.

Рис. 160	Рис. 161
Рис. 162	Рис. 163

Характеристика особенностей дорического ордера. Происхождение его форм

Элементы ордера. – Рисунок 160 показывает нам наиболее характерные элементы дорийского ордера – капитель и антаблемент – в тех формах, которые они приобретают в лучшую эпоху греческой архитектуры.

Дорийская колонна не имеет базы. Ствол ее, имеющий конусообразную форму, утолщается не книзу, как ствол микенской колонны, а кверху, – так, как этого требуют законы устойчивости. Поверхность ствола колонны покрыта каннелюрами , а увенчивающая его капитель имеет чисто геометрические очертания. Она состоит из эхина, покрытого квадратной абакой , образующей сильный выступ, что наводит на мысль о назначении абаки как подбалки для уменьшения пролета, перекрываемого архитравом. Архитрав , почти всегда гладкий, отделяется от карниза фризом, составляющим принадлежность исключительно греческой архитектуры.

Он состоит из столбиков с вертикальными ложбинками, отделенных друг от друга рельефными или расписными плитами. Эти столбики носят название триглифов , а заполняющие плиты – метоп .

Карниз, увенчивающий эту архитектурную композицию, профилирован с расчетом отвода воды от стен и имеет на нижней плоскости выступающие капельники (мутулы ), украшенные каплями (гуттами ). Внутри портик перекрыт потолком с кессонами, расположенными на уровне карниза.

Происхождение ордера. – Существует мнение, что происхождение дорийской капители следует искать в микенских архитектурных композициях, где можно различить абаку и дополняющий ее вал. Прообраз дорийского антаблемента и колонны искали также в древнеегипетских портиках Бени-Гасана, где вырисовываются каннелированный ствол и как бы общие очертания антаблемента с мутулами. Но эти довольно неопределенные совпадения могут оказаться случайными. Даже допуская, что они указывают на известную связь, этим дается только другое направление вопросу о происхождении дорийского ордера. Каковы же начала, от которых произошли общие формы дорийского ордера?

По этому поводу существуют две теории.

Одна из них, более старая, выводит дорийский ордер из подражания системе деревянных конструкций. Эта теория была нами предварительно изложена при описании греческих деревянных конструкций. Колонна в таком случае является подражанием деревянному столбу. Утончающийся кверху ствол дерева, покрытый зарубками, сделанными топором, должен был послужить образцом для конусообразного каннелированного ствола колонны. Капитель с абакой должна являться как бы подушкой, предназначенной для поддержания балок.

Архитрав, согласно этой теории, должен представлять собой каменный прогон, заменивший деревянные балки древнейших храмов. Триглифы как бы воспроизводят концы балок, перекрывающих потолок, или же, скорей, ту декоративную деревянную обшивку, которая на них надевалась, мутулы – концы решетки или обшивку из досок, или, скорее, дощатую обшивку кровельного желоба.

Общность форм древнейших деревянных храмов и построенных по их образцу каменных храмов была настолько велика, что можно было свободно заменить деревянные столбы каменными колоннами, не изменяя общего вида постройки, как это было сделано с храмом Геры в Олимпии .

Эта теория, во главе которой стоял такой авторитет, как Витрувий, считалась бесспорной вплоть до наших дней.

Около 1820 г. Гюбш начал опровергать ее во имя чисто художественных принципов.

Каким образом мог дорийский ордер, это совершеннейшее создание каменной конструкции, быть копией с деревянного образца? Как могли греки в лучшем из своих творений грешить против художественной правды, являющейся высшим законом искусства? Вместо того, чтобы искать объяснение формам дорийского ордера в голой традиции, нельзя ли было бы найти это объяснение в самих требованиях строительного искусства?

И, действительно, его находят именно здесь. Дорийская колонна с ее сильным расширением книзу имеет профиль, вполне соответствующий каменной опоре. Архитрав представляет собой перекладину, карниз служит для отвода воды от стен. Остается объяснить фриз. Можно толковать его как легкую стенку, позволяющую повысить уровень карниза, не преувеличивая высоты колонн. Строго говоря, ансамбль дорийского ордера можно объяснить путем и той и другой теории. К счастью, обе гипотезы вполне возможно согласовать.

Если оказывается верным то, что в греческой деревянной конструкции деревянные балки выполняют ту же функцию, что и каменные архитравы, и что деревянные конструкции представляют собой, по выражению Дьелафуа, как бы каменную работу, воплощенную в дереве, то не удивительно, что можно производить формы дорийского ордера по желанию и от дерева и от камня. Но аналогия с деревянными постройками простирается и на такие детали, которые нельзя объяснить из одной только структуры.

Определение фриза является слабым местом этой новой теории; особенно плохо поддаются объяснению мутулы. Тем очевиднее, что надо видеть здесь один из тех примеров необычайной устойчивости, которые так часто встречаются в истории языка и в самой жизни органических существ: это – тип, переживающий функции, составляющие его первоначальное назначение. Опасно быть чересчур логичным там, где дело касается свободной передачи форм, и с такими доказательствами, которые имеют за собой авторитет самих греков.

Последнее возражение против той теории, которая сводит формы дорийской постройки к одним лишь требованиям каменной конструкции, – это почти абсолютная устойчивость форм при чрезвычайно большом разнообразии конструктивных приемов. Одно это многообразие уже указывает на то, что главной целью греков было создание традиционного типа путем того или иного расположения камней, на которое они обращали мало внимания, тем более, что камни были скрыты под слоем штукатурки.

Именно в древнейших конструкциях, которые должны – по теории Гюбша – больше всего гармонировать с формой, форма наиболее сильно противоречит конструкции. Древнейшие храмы показывают такую разрезку камней, которая безусловно заслуживает порицания. На рисунке 161 показаны некоторые из этих дефектов: в большом храме в Посейдонии P строители без всякого зазрения совести разделили фриз на два ряда кладки; благодаря этому метопы и триглифы пересечены горизонтальным швом.

В том же храме в Посейдонии и в трех храмах в Акраганте (храмы Конкордии, Геракла и Кастора) триглифы вырублены в одном квадре с метопами (C), а швы карниза расположены настолько случайно, что приходятся иногда посередине мутулы.

В храме S в Селинунте архитрав, представляющий собой почти квадратную в сечении балку, состоит из двух рядов кладки: швы постелей пересекают его по горизонтали (S). В правильной конструкции это считалось бы ошибкой, так как камни, подвергающиеся изгибу, должны ставиться на ребро, а не на постель.

Эта ошибка повторяется в большинстве архаических построек: в храме D в Селинунте, во внутреннем портике большого храма (храм T по Гитторфу), в базилике в Посейдонии, в храме, который носит название Tavol di Paladini, в Метапонте. В храме Гигантов в Селинунте допущена еще более серьезная ошибка. Ввиду колоссального размера храма и невысокого качества материала строителям пришлось отказаться от монолитного архитрава и заменить его тройным рядом плит A. Такой архитрав не только не может служить опорой, но требует в свою очередь поддержки. Для этого устроена перегородка между колоннами. Таким образом, ордер с простенными колоннами храма в Акраганте возник из стремления создать портик дорийского ордера при помощи материалов недостаточного размера для данного масштаба.

Нетрудно привести еще ряд примеров, показывающих ошибки в каменной конструкции. Все они сводятся к следующему: в эпоху архаики дорийский ордер представляет собой уже сложившуюся архитектурную систему, а не соединение структурных принципов, требования которых могли бы вызвать соответствующие изменения формы. Только великой греческой эпохе было суждено прекратить эти несогласия между формой и конструкцией, и в этом заключается сущность прогресса греческого искусства, получившего свое завершение в V в. до н.э.

Ни Парфенон, ни Фесейон не повторяют ни одной из этих неправильностей в отношении структуры. Архитравы этих храмов состоят из нескольких плит, поставленных рядом, на ребро. В фризе ясно выражено различие между триглифами, представляющими массивные квадры, и метопами, играющими роль заполняющих плит. Но и здесь некоторые детали конструкции могут послужить поводом к критике. Так, при вытесывании мутул как в Парфеноне, так и в Фесейоне больше всего заботились о том, чтобы сэкономить материал, но в целом можно признать их конструкцию вполне правильной.

В заключение из всего сказанного можно вывести следующее: точкой отправления при создании дорийского ордера явилась форма, структура же, подчиненная ее требованиям, лишь постепенно становится в гармоническое соотношение с ней. Честь создания этого соответствия между формой и конструкцией принадлежит эпохе Перикла, но достигнутая гармония вскоре затем была утрачена.

Видоизменение ансамбля дорического ордера. Хронологические данные

Для того, чтобы установить точно хронологические изменения ансамбля дорийского ордера, мы располагаем как для архаического, так и для классического периодов греческого искусства очень небольшим количеством точно датированных памятников. К счастью, эти могущие служить нам вехами памятники распределяются на протяжении двух столетий, охватывающих все развитие, или, иначе говоря, всю жизнь ордера.

Развалины древнейшего афинского Акрополя, разрушенного в 480 г. персами, восходят к VI в. до н.э. Таким образом, эти обломки получают определенную датировку.

К V в. относятся: храм в Олимпии, построенный около 475 г. архитектором Либоном; построенные при Перикле около 450 г. Парфенон и Пропилеи; законченный около 425 г. храм в Фигалии, строителем которого был Иктин, построивший также Парфенон; храм в Сегесте, постройка которого была прервана вторжением карфагенян в 410 г. Большой храм в Селинунте имеет двойную датировку: первая дата относится, по всей вероятности, к его основанию; другая, более достоверная, – ко времени окончания строительных работ. Весьма возможно, что работы были прерваны в первый раз из-за карфагенского вторжения в самом начале V в. Окончание же работ было прекращено вторжением 410 г.

Таким образом, наиболее древние части храма могут быть датированы временем, непосредственно предшествующим первому вторжению, более поздние – второму. Для трех последних веков до н.э. число датированных памятников увеличивается. Ограничимся тем, что укажем для македонской эпохи – Филиппейон в Олимпии; для римской эпохи – постройки в Помпеях, которые все предшествуют извержению Везувия, послужившему причиной их гибели.

Вот те основные памятники, которые также датированы и могут служить нам вехами. Они будут воспроизведены в ряде иллюстраций, сопровождающих нашу работу, к которой мы и отсылаем заранее. При сравнительном рассмотрении стиля этих памятников обнаруживается такая непрерывность в изменении формы, что становится вполне возможным датировать путем интерполяции ряд промежуточных памятников, о которых история умалчивает.

В архитектуре других народов мы находим школы, отстающие от общего развития искусства и имеющие свою собственную хронологию. В Греции ничего подобного нет. Развитие искусства, видимо, шло одинаково как в метрополии, так и в самых дальних колониях. Связь между отдельными членами семьи греческих народов была так тесна, что всякое новое достижение, совершающееся в одной из частей греческого мира, тотчас же делалось достоянием всего народа эллинов. Насколько постоянно было воздействие эпохи на развитие стиля, можно видеть из следующего факта: при восстановлении храмов греки не старались следовать их первоначальному стилю; они восстанавливали их согласно вкусам своего времени.

Мы только что упоминали о двух датах, касающихся постройки большого храма в Селинунте. В промежутке между этими датами стиль постройки меняется. Это различие показывает рисунок 162, S.

В более ранней постройке колонны фасада сильно сужаются кверху (A). В постройке второго периода дается уже едва заметное сужение ствола (B), причем строители нисколько не заботятся о том, что первые колонны будут контрастировать со вторыми.

Мы уже говорили о том, что в храме Геры в Олимпии сгнивавшие деревянные столбы постепенно заменялись каменными колоннами. Каждая из этих колонн носит характерные черты того или иного периода. Мы сопоставляем на рисунке 162, H две наиболее разнохарактерные колонны этого храма (C и D). Всего же в колоннаде храма насчитывается восемь различных видов колонн. Греки никогда не следовали устарелым формам в искусстве, никогда не задумывались над тем, чтобы изменить согласно вкусам своего времени восстанавливаемый памятник. Только в средние века, наряду с верой в прогресс, появляется и искреннее уважение к прошлому.

Наиболее точным археологическим показателем является общий характер пропорций. Всякое произведение греческого искусства носит на себе отпечаток того периода, к которому оно принадлежит. Изображения, приведенные для сравнения на рисунке 163 , делают сразу очевидным изменения пропорций от VI в. к V. Здесь даны приведенные к одной волюте ордера VI в. – Посейдония A и V в. – Парфенон B. Первый, более древний, отличается некоторой тяжеловесностью пропорций и как бы избытком мощи; второй, более поздний, – изысканным изяществом.

Если мы перейдем от V в. к македонской эпохе, а затем – к эпохе римского владычества, то увидим, что стремление к облегчению пропорций принимает в это время преувеличенный характер (рисунок 164 ): C – метопы в Олимпии, D – храм Афины Полиады в Пергаме).

Для того, чтобы сделать более очевидным это изменение пропорций, мы предлагаем для сравнения несколько фасадов греческих храмов.

Рисунок 165 показывает фасад архаической эпохи (храм S в Селинунте ). Мы видим здесь приземистые колонны с конусообразным отводом, набухающей капителью и тяжелым антаблементом.

На рисунке 166 дается фасад Фесейона . Здесь дорийский ордер уже освобождается от преувеличений архаической эпохи и достигает почти полного совершенства.

Рисунок 167 показывает фасад Парфенона, представляющий лучшую эпоху греческого искусства. По своему стилю он мало отличается от храма Фесея: при приближении к точке высшего совершенства в искусстве возможны лишь едва заметные изменения. Но вполне очевидно, что на этот раз достигнута абсолютная правильность. Все здание производит впечатление соразмерности частей, спокойствия и благородства. Таковы характерные черты архитектуры века Перикла, поскольку величайшие памятники искусства могут дать характеристику всей эпохи. Это – время великих мастеров: Фидия, Иктина, Калликрата и Мнесикла.

В греческом искусстве начального периода выражается избыток жизненных сил; затем, постепенно прогрессируя, оно приближается к идеалу, не испытывая тех колебаний, благодаря которым можно перейти границу с тем, чтобы тотчас же возвратиться назад. Греки чувствовали опасность преувеличения того изящества, к которому они стремились. Им потребовалось не менее столетия для того, чтобы приблизиться к этой цели. Все развитие архитектуры от эпохи Писистрата до Перикла является рядом постепенных переходов. Греческое искусство никогда не отрешалось от строгости раннего периода, мало-помалу освобождаясь путем осторожной и методической работы от природной суровости. Это – как бы живое существо, постепенно переходящее от детства к юношеству и затем неизбежно склоняющееся к упадку, также не лишенному своего блеска.

Глава «Дорический ордер» раздела «Архитектура Древней Греции» из книги Огюста Шуази «История архитектуры» (Auguste Choisy, Histoire De L"Architecture, Paris, 1899). По изданию Всесоюзной академии архитектуры, Москва, 1935 г.

один из основных стилей классического искусства Древней Греции. Доридой называлась горная местность в Средней Греции, где расселились племена дорийцев. Их нашествие считается началом железного века я Средиземноморье. Они отличались строгой военной дисциплиной, простым образом жизни, принесли с собой искусство сурового «геометрического стиля», стали авторами новой архитектуры. Мощные, приземистые колонны стали устанавливать на небольшом расстоянии друг от друга, обеспечивая надежность положенных на них таких же мощных горизонтальных блоков. Эти пропорции стали нормой дорийского стиля, легко узнаваемому по сплошному ряду слегка конических, близко поставленных колонн. Порядок взаимосвязи несущих (колонны) и несомых (архитрав, фриз, карниз) элементов здания стали позже называть ордером, а первым исторически сложившимся ордером - дорическим. Для него характерна особая обработка фриза чередующимися вертикальными планками, оформлявшими когда-то торцы деревянных балок перекрытия, и метопами - квадратными плитами, заполняющими расстояния между ними и декорируемыми рельефами или росписями. Пропорции Д. О. со временем изменялись. Самая древняя, приземистая из построек этого типа - храм Посейдона в итальянском г. Пестуме. Более стройные пропорции - у дорических колонн знаменитого Парфенона на Афинском Акрополе. В скульптуре ярким примером дорийского стиля являются бронзовая статуя «Дельфийского возничего», вертикальные складки хитона которого ассоциируются с каннелюрами дорических колонн, и знаменитые статуи атлетов работы Поликлета из Аргоса (440-420 гг. до н. э.). В общем смысле под дорийским стилем, Д. О. стали понимать строгий, мужественный, мощный характер произведения в различных видах искусства. Понятие получило статус категории в эстетике европейского Классицизма XVI-XIX вв.

Архитектурный ордер широкое распространение получил во времена Античности. По сути, это строечно-балочная конструкция, дополненная определенными выразительными элементами. Архитектурный ордер, общие сведения о котором были изложены в трактате Витрувия еще в I веке до н.э, применялся в Древней Греции при постройке храмов и сформировал узнаваемый на сегодня облик строений этой страны.

Основные элементы

Витрувий в своей работе изложил принципы построения ордеров. Для вычисления параметров конструкции за основу брался модуль, представлявший собой нижний диаметр колонны. Он был мерилом размеров всех деталей.

Архитектурные ордера Древней Греции имели набор стандартных элементов, отличались соотношением их величин и художественным оформлением. Они состояли из колонны (column), антаблемента (entablature) и пьедестала. Первая, в свою очередь, включала три элемента:

фуст (shaft — ствол);

капитель (capital);

Стержень колонны — наибольшая ее часть, его толщина уменьшается с высотой, но неравномерно. Капитель образует верхнюю часть, на нее идет непосредственная нагрузка всех вышележащих элементов здания. Функция базы понятна из ее названия: она представляет собой основу фуста.

Антаблемент, верхняя часть конструкции, также имеет тройную структуру. Его составляют архитрав (architrave), фриз (frieze) и карниз (cornice). Архитрав образует перекрытия между колоннами, он является главной несущей частью антаблемента. Фриз — средний элемент. Архитектурные ордера Античности характеризуются разным исполнением этой детали: он мог быть гладким или с изображением. Карниз венчает колонну, часто он украшался дентикулами (dentils), или, как еще их называют, ордерными сухариками — рядом прямоугольных выступов.

Пьедестал — нижняя часть колонны, ее основа, чаще всего имел ступенчатую структуру. Колонна «вырастала» из стилобата (stylobate) - верхней ступени.

Архитектурные ордера Древней Греции

Всего существует пять ордеров, считающихся классическими. Три из них сформировались на греческой территории. Это дорический, ионический и коринфский архитектурный ордер. В Древнем Риме появились еще два: тосканский и композитный. Каждый из них имеет свои отличительные особенности в строении и декоративных элементах.

Названия греческих архитектурных ордеров дают представление о том, в какой области древнего государства они возникли. Появившись каждый в своей местности, в VI веке до н.э. ионический и дорический типы колонн быстро распространились по всей Греции. не пользовался большой популярностью. Он стал более востребован уже в Древнем Риме.

Величие и простота

Дорический архитектурный ордер отличался сведенным к минимуму числом декоративных деталей. Колонна не имела базы, поскольку опиралась непосредственно на стилобат. Ствол сужался неравномерно, где-то на одной трети высоты находилось небольшое утолщение. Поверхность столба была покрыта желобками - каннелюрами. Как правило, их было всего 20. Каннелюры придавали определенную декоративность монументальной конструкции: они создавали игру света и тени, визуально увеличивая высоту столба. Встречались варианты колонн и с гладкими стволами.

Капитель имела округлую основу, на которой лежал квадрат. На нее опирался гладкий архитрав. Фриз содержал триглифы — прямые полосы с треугольными выемками между собой, сгруппированные по три. Между триглифами находились промежутки (методы) либо гладкие, либо заполненные орнаментом. Под карнизом часто располагался ряд ордерных сухариков.

Знаменитые на весь мир

Дорический ордер большинству знаком по таким шедеврам античной архитектуры, как Парфенон и Строгие мужественные колонны украсили и строения, посвященные Посейдону на а также Афее на острове Эгина.

Дорический — самый простой с точки зрения декора архитектурный ордер. Виды, появившиеся в Ионии, а затем и в Коринфе, отличаются большим количеством украшений и художественных деталей.

Женственность, воплощенная в камне

Дорийской строгости была противопоставлена мягкость и даже некоторая нежность ионического ордера. типа возвышаются над округлой базой, по виду напоминающей несколько сложенных друг на друга колец. Столб длиннее, чем в дорийском варианте. От этого колонна кажется более стройной. Каннелюры более глубокие (всего их 24), а капитель украшена валютами (завитками).

Ионический антаблемент довольно узкий и включает в себя три горизонтальные части: гладкий архитрав, фриз, не имеющий триглифов, и немного выступающий карниз с рядом дентикул. Среднюю часть антаблемента часто украшали рельефами.

Создавая такую колонну, древние архитекторы уподобляли ее женщине со стройным станом, вьющимися волосами-валютами и ниспадающими складками одежды - каннелюрами.

Происхождение

Витрувий в своем трактате писал, что ионический архитектурный ордер возник во время возведения Эфесского храма. Необходимость в новой форме возникла из-за желания найти стиль, воплощающий дух греческих племен, населяющих местность, и противопоставить его дорийскому. Воплощение задуманного принесло вожделенные плоды: ионический ордер известен не меньше, чем его строгий собрат, и также относится к числу классических.

Ученые полагают, что формирование нового типа колонн происходило постепенно, и Эфесский храм стал лишь квинтэссенцией всех предыдущих этапов. Так или иначе, а ионический ордер действительно воплощает утонченность и элегантность. Недаром его использовали при постройке храмов Ники Аптерос и последний в итоге удостоился звания одного из семи чудес света.

Младший собрат

Коринфский ордер, как уже отмечалось, особое распространение получил в Древнем Риме. На территории Греции его считали ответвлением ионического. Действительно, эти ордера имеют много схожих элементов. Высокий стержень с 24-мя каннелюрами стоит на округлой базе. Главное отличие — это капитель, состоящая из шестнадцати валют в сопровождении акантовых листьев, расположенных в два ряда.

Антаблемент схож с соответствующим элементом в структуре ионического ордера: он включает разделенный архитрав, фриз, дополненный рельефом, и карниз с зубцами. Отличие строений с использованием таких колонн в том, что они поддерживали не двухскатную крышу, а плоскую.

Если продолжать метафору мужественности и женственности, то третий греческий ордер скорее обладает чертами, свойственными юной девушке: некоторой кокетливостью и любовью к изысканным украшениям. Самыми ранними из найденных образцов коринфского ордера считаются колонны храма Аполлона в Бассах.

Приемники

Ордера продолжили свое существование и в Древнем Риме. Они использовались мастерами, творившими облик городов империи. Параллельно тут появились и новые формы: тосканский и композитный архитектурные ордера. И наименование деталей, и общая логика построения сохранились.

Композитный ордер — «потомок» ионического и коринфского. Тосканскому присущи черты, делающие очевидным его родственные связи с дорийским: строгие колонны без капителей, гладкий архитрав и фриз, округлая без украшений капитель.

После падения интерес к подобным архитектурным формам постепенно затих и вновь возродился лишь в XV веке, когда был обнаружен трактат Ветрувия. Здания в стиле классицизма, который оформился чуть позже, также обязательно содержали колонны или подобные им элементы. Следует отметить,что сегодня архитектурные ордера, дошедшие до нас сквозь толщу веков, довольно часто используются при создании и художественном оформлении новых шедевров.