Бондарев егэ. По тексту Бондарева Я проснулся глубокой ночью от неистового бега (ЕГЭ по русскому). К1. Формулировка проблем исходного текста

Исходный текст

Утром, бреясь перед зеркалом, с неожиданной неприязнью увидел бледность на лице, морщины под глазами, которые словно улыбались кому-то чересчур доброжелательно, и, кривясь, вспомнил, как вчера встретился в дверях лаборатории с молодым удачливым профессором, делающим необъяснимо быструю карьеру в науке. Карьера его не была определена особым умом или выдающимся талантом, однако он стремительно шёл в гору, защитил кандидатскую, уже писал докторскую, поражая коллег-сверстников бойким продвижением и умением нравиться начальству.

Мы не любили друг друга, едва здоровались издали, наша нелюбовь была и в тот момент, когда столкнулись в дверях, но, увидев меня, он молниеносно заулыбался счастливой улыбкой, излучая энергию радости, горячего восхищения этой внезапностью встречи, и стиснул мне руку со словами:
— Очень, очень рад вас видеть, коллега! Только на днях прочитал вашу первоклассную статью об Антарктике и посожалел, что не работаем вместе над одной проблемой!
Я знал, что он лгал, ибо никакого дела ему не было до моей работы, и хотелось сухо ответить принятыми словами вежливости «благодарю», «спасибо», но я тоже заулыбался обрадованной улыбкой, затряс его руку так продолжительно, так долго, что показалось — его испуганные пальцы в какой-то миг попытались вывинтиться из моих пальцев, а я, тряся ему руку, говорил совсем осчастливленно:

— Я слышал, начали докторскую? Что ж, это великолепно, не упускаете время, мне весьма нравится ваша серьёзность, профессор!
Я не знал, что со мной происходит, я говорил приятно-льстивые фразы, вроде бы под диктовку и чувствовал, что улыбаюсь сахарнейшей улыбкой, ощущаемой даже лицевыми мускулами.

И это ощущение собственной собачьей улыбки, долгое трясение его руки и звук своего голоса преследовали меня целый день — о, как потом я морщился, скрипел зубами, ругая всеми словами, проклиная некоего второго человека внутри себя, кто в некоторых обстоятельствах бывал сильнее разума и воли.

Что это было? Самозащита? Благоразумие? Инстинкт раба? Молодой профессор не был талантливее, не был умнее меня, кроме того, занимал положение в институте, зависимое от исследований моей лаборатории, а она нисколько не зависела от его работы. Но почему с таким сладострастным упоением я тряс руку этому карьеристу и говорил приятные фальшивые слова?

Утром, во время бритья разглядывая своё лицо, вдруг испытал приступ бешенства против этого близкого и ненавистного человека в зеркале, способного притворяться, льстить, малодушничать, как будто надеялся прожить две жизни и у всех проходных дверей обезопасить весь срок земной.

(Ю. Бондарев)

Сочинение

Внимание:

В работе полностью сохранены стиль, орфография и пунктуация автора

Не бывает на свете чистых негодяев или святых. В каждом из нас присутствуют черты и первых, и вторых. Вопрос только в том какие качества человек будет развивать, а какие - подавлять. Но как бы мы ни старались, полностью избавиться от отрицательных сторон характера не получится. В данном для анализа тексте Бондарев поднимает проблему двуличия.

Автор ярко и красочно описывает свое отношение к этой проблеме. Бондарев вспоминает случай, когда он повёл себя лицемерно при встрече с молодым профессором, главной чертой которого была угодливость, чем он и прокладывал путь по карьерной лестнице. Автор обращает внимание на то, что сам он занимает положение выше должности молодого профессора, но тем не менее он повел себя малодушно, отвечая на лесть профессора. Бондарев осуждает себя за этот поступок.

Он стремится донести до читателей мысль о том, что необходимо быть честным, прежде всего, с самим собой.

Нельзя не согласиться с мнением автора: лицемерие - это отрицательное качество, которое может породить в человеке призрение к себе. Среди произведений художественной литературы многие содержат примеры двуличных героев. Так в романе Дж. Лондона "Мартин Иден" автор рисует людей высших слоев общества с низкими моральными качествами. После достижения славы и денег главным героем, люди, когда-то отвергшие его, теперь стремятся угодить Мартину. Эту же проблему поднимает Чехов в рассказе "Слёзы крокодила", где главный герой, Иудин, рассуждает о несовершенстве мира и в то же время сам совершает эти же грехи.

Да, мы не совершенны

Оценка работы

Практикум

Грамотность

К7. Соблюдение орфографических норм

Найди в сочинении орфографические ошибки.

Ошибка: Нельзя не согласиться с мнением автора: лицемерие - это отрицательное качество, которое может породить в человеке призрение к себе.
Правильно: Нельзя не согласиться с мнением автора: лицемерие - это отрицательное качество, которое может породить в человеке презрение к себе.
Презрение и призрение - разные слова, у них разные значения.

Ошибка: Да, мы не совершенны , но не это ли обязывает нас духовно расти и развиваться, бороться с нашими пороками?
Правильно: Да, мы несовершенны , но не это ли обязывает нас духовно расти и развиваться, бороться с нашими пороками?

Всего: 2 орфографические ошибки

К8. Соблюдение пунктуационных норм

Найди в сочинении пунктуационные ошибки.

2 ошибки: Вопрос только в том какие качества человек будет развивать, а какие - подавлять.
Правильно: Вопрос только в том, какие качества человек будет развивать, а какие подавлять.

Ошибка: Он стремится донести до читателей мысль о том, что необходимо быть честным, прежде всего, с самим собой.
Правильно: Он стремится донести до читателей мысль о том, что необходимо быть честным прежде всего с самим собой.

Ошибка: Так в романе Дж. Лондона "Мартин Иден" автор рисует людей высших слоев общества с низкими моральными качествами.
Правильно: Так, в романе Дж. Лондона "Мартин Иден" автор рисует людей высших слоев общества с низкими моральными качествами.

Ошибка: После достижения славы и денег главным героем, люди, когда-то отвергшие его, теперь стремятся угодить Мартину.
Правильно: После достижения славы и денег главным героем люди, когда-то отвергшие его, теперь стремятся угодить Мартину.

Всего: 5 пунктуационных ошибок

К9. Соблюдение языковых норм

Найди в сочинении нарушения языковых норм.

Всего: нарушения языковых норм нет

К10. Соблюдение речевых норм

Найди в сочинении нарушения речевых норм.

В сочинении много не самых удачных формулировок. Вот примеры:

1. В данном для анализа тексте Бондарев поднимает проблему двуличия.
Лучше: В данном тексте... Или: В представленнос тексте... Или: В исходном тексте... Или: В предложенном тексте...
Не стоит усложнять свои формулировки словами, которые не добавляют содержания.

2. Бондарев вспоминает случай, когда он повёл себя лицемерно при встрече с молодым профессором, главной чертой которого была угодливость, чем он и прокладывал путь по карьерной лестнице.
Лучше: Бондарев описывает встречу своего героя с молодым профессором, успешно делающим карьеру за счёт угодливости, лицемерия, двуличия.

3. Автор обращает внимание на то, что сам он занимает положение выше должности молодого профессора, но тем не менее он повел себя малодушно, отвечая на лесть профессора.
Лучше: Автор обращает наше внимание на то, что его герой занимает положение, не ниже, чем молодой профессор, он не зависит от коллеги, но при встрече ведёт себя малодушно, отвечая на явную лесть лестью.

4. Среди произведений художественной литературы многие содержат примеры двуличных героев.
Лучше: Среди произведений художественной литературы много таких, в которых содержатся примеры двуличных героев. Или: Многие произведения художественной литературы содержат примеры двуличных героев.

5. После достижения славы и денег главным героем, люди, когда-то отвергшие его, теперь стремятся угодить Мартину.
Лучше: Люди, когда-то отвергшие (отвергавшие) Мартина, стремятся угодить ему теперь, когда он достиг славы и денег.

Внимание: Я бы не сказала, что это грубые нарушения, но неудачных формулировок довольно много. Поэтому при оценке К6 (точности и выразительности речи) 1 балл будет снижен.

К1. Формулировка проблем исходного текста

Верно ли сформулирована проблема исходного текста?

Проблема исходного текста сформулирована верно.

Сочинения-рассуждения по тексту Ю. Бондарева «Мгновение».

Не дайте проскользнуть жизни меж пальцев

И.С.Тургенев.

Выдающийся русский советский писатель Юрий Васильевич Бондарев в своем тексте повествует о важной, на мой взгляд, проблеме . Данная проблема всегда волновала человека. Прочитанный текст заставляет каждого из нас задуматься над этим вопросом.

Ю.В. Бондарев, размышляя над проблемой быстротечности жизни, повествует о том, что наивысшая сила предопределила срок существования Земли, а потому смерть человека неминуема, а жизнь так молниеносна: «Если долголетие Земли - лишь мгновение микроскопической крупицы мировой энергии, то жизнь человека - мгновение наикратчайшего мгновения». Автор стремится донести до читателя мысль о том, что человеку следует прожить свою жизнь достойно при скоротечности времени.

Писатель особо подчеркивает, что не каждому человеку дано познать смысл собственной жизни, однако люди не хотят мириться с тем, что они лишь часть Земли. В тексте автор считает, что «человек не хочет согласиться с тем, что он только мизерная крупица, пылинка Земли, невидимая с космических высот, и, не познав себя, дерзостно уверен, что может постичь тайны, законы мироздания и, конечно, подчинить их повседневной пользе». Не познав себя, человек наивно убежден, что ему подвластно узнать все тайны мироздания, что он бессмертен.

Ю.В. Бондарев убеждает нас в том, что человек не может смириться с быстротечностью жизни, и в наивной вере в собственное бессмертие заключается сила, движущая человеком. Трудно не согласиться с автором данного текста. Я полностью разделяю позицию писателя и думаю, что сама жизнь быстротечна, а человек должен прожить достойную жизнь.

Обсуждаемая проблема настолько важна в жизни человека, что многие писатели поднимали её в своих произведениях. В особенности ее затрагивал И.А. Бунин в рассказе «Господин из Сан-Франциско». Американский миллионер никогда не задумывался о быстротечности жизни, наивно верил в собственное бессмертие и все свои силы истратил на обретение финансовой независимости. Оказалось, что накопленный капитал не имеет никакого значения перед вечным законом. Человеческая жизнь совершенно ничтожна по сравнению с миром, а сам человек беспомощен и слаб. Нарисованный в произведении образ современного мира заставляет задуматься о смысле жизни самого читателя.

О быстротечности жизни рассуждает К.Г. Паустовский в рассказе «Ильинский омут» . Автор подчеркивает, как невероятно быстро пролетает жизнь: «Действительно, не успеешь опомниться, как уже блекнет молодость и тускнеют глаза». Писатель обращает внимание на то, что люди не стараются сохранить время, словно утраченную жизнь можно с легкостью восстановить. Он убеждает нас в том, что наша жизнь очень быстротечна, и человек должен быть бережливым ко времени.

Таким образом, Юрий Васильевич Бондарев повествует о проблеме, важной для каждого из нас. Я благодарна автору за то, что он побудил меня еще раз поразмышлять над проблемой быстротечности человеческой жизни . Я считаю, что мы, молодое поколение, должны сделать все, чтобы прожить достойную и деятельную жизнь в соответствии с определенными идеалами и убеждениями, не тратя время на бесполезную деятельность.

Почему мы снова пишем о Второй мировой войне? Не потому, наверное, что слабость рода людского - и не потому, что инстинкт самохранения господствует над разумом. Нет, мы помним о войне потому, что человек -данного мира, а его мужество и свобода его - это освобождение от страха, от зла, которые разъединяют людей.
Я не отношу себя к парадоксалистам, но, видимо, человек не мог бы быть человеком, если бы он не был способен осознать возможность своей смерти, а осознав ее, познать неповторимую ценность самого себя и цен­ ность других. В этой слабости его величие и сознание собственной нужно­ сти на земле. В то же время человек

(Повеств., невосклиц., слож- ное, союзное, сложноподчиненное, состоит из трех частей; I предл.: глав­ ное, простое, двусост., осложн. вводным словом, распр., полное; II предл. обстоят. придаточ. условия, простое, неполное, осложн. однородными сказуемыми и обособ. распр. обстоят., выраж. дееприч. оборотами, распр.; III предл.: определит. придаточное, простое, двусост., ослож од­ нородными сказуемыми, распр., неполное.) В этом духовная основа каждого подвига. Тогда смерть человека на войне (и не только на войне) - это его во всем, что мы называем будущим. Отними у людей пульс са­ мопожертвования, эту вспышку высокого духа, - и люди сильных убежде­ ний проклянут физическое бессмертие, если даже оно станет биологически возможно. Опасность смерти, преодоление в себе чувства опасности и отрицание физического бессмертия - в этом я борьбы жизни и смерти. И здесь уже все конфликты войны и мира объединяются в главную проблему, суть которой, наверно, все же в том, чтобы оставить после себя след на земле. Но одни, уходя из жизни, оставляют скользкий улиточный след, на котором можно поскользнуться; другие - яркий и ровный свет найденной в борьбе истины, след упорной веры в людей, утвержденн­ой в непримиримом столкновении с человеконенавистничеством.

Стиль этого текста публицистический. Признаки этого стиля:
1) цель - информирование, передача общественно значимой информа­ ции с одновременным воздействием на читателя, слушателя, убеждением его в чем-то, внушением ему определенных идей, взглядов, побуждением его к определенным поступками, действиям;
2) логичность;
3) образность;
4) эмоциональность;
5) оценочность;
6) призывность;
7) общедоступность;
8) использование общественно-политической лексики;
9) наличие разнообразных видов синтаксических конструкций. Парадоксалист - человек, любящий говорить парадоксы.
Всём - [ф’ с’ ó м] - 1 слог
в - [ф’] - согласный, парный глухой, парный мягкий с - [с-] - согласный, парный глухой, парный мягкий ё - [ó] - гласный, ударный
м - [м] - согласный, непарный звонкий, парный твердый
4 букв, 4 звука
Что - [ш т ó] - 1 слог
ч - [ш] - согласный, парный глухой, непарный твердый т - [т] - согласный, парный глухой, парный твердый
o - [ó] - гласный, ударный
3 буквы, 3 звука
(На) котором - местоимение.
I. Можно поскользнуться (на чем?) на котором. Н.ф. - который.
II.Пост.: относит.; непост.: пр.п., ед.ч., м.р.
III. Можно поскользнуться (где?)

Реальный текст ЕГЭ по русскому языку 2018. Бондарев. О детстве. тексты по русскому языку егэ 2018. варианты егэ по русскому языку 2018. Реальный текст ЕГЭ по русскому языку 2018.

Иногда я пытаюсь вспомнить первые прикосновения к миру, вспомнить с надеждой, что может возвратить меня в наивную пору удивлений, восторга и первой любви, вернуть то, что позднее, зрелым человеком, никогда не испытывал так чисто и пронзительно. С каких лет я помню себя? И где это было? На Урале, в Оренбургской степи? Когда я спрашивал об этом отца и мать, они не могли точно восстановить в памяти подробности давнего моего детства. Так или иначе, много лет спустя я понял, что пойманное и как бы остановленное сознанием мгновение сверкнувшего настроения – это чудотворное соприкосновение мига прошлого с настоящим, утраченного с вечным, детского со взрослым, подобно тому как соединяются золотые сны с явью. Однако, может быть, первые ощущения – толчок крови предков во мне, моих прапрадедов, голос крови, вернувшей меня на сотни лет назад, во времена какого-то переселения, когда над степями носился по ночам дикий, разбойничий ветер, исхлестывая травы под сизым лунным светом, и скрип множества телег на пыльных дорогах перемешивался с первобытной трескотней кузнечиков, заселивших сопровождающим звоном многоверстные пространств, днем выжигаемых злым солнцем до колючей терпкости пахнущего лошадьми воздуха… Но первое, что я помню, – это высокий берег реки, где мы остановились после ночного переезда.

Я сижу в траве, укутанный в овчинный тулуп, сижу среди сгрудившихся тесной кучкой моих братьев и сестер, а рядом тоже укутанная в палас сидит какая-то бабушка, кроткая, уютная, домашняя. Она наклонилась к нам, своим телом согревая и защищая от рассветного ветерка, и все мы смотрим, как очарованные, на малиновый, поднявшийся из травы на том берегу шар солнца, такой неправдоподобно близкий, искрящийся в глаза брызгами лучей, что все мы в затаенном ритуальном восторге сливаемся со всем этим на берегу безымянной степной реки. Как в кинематографе или во сне, я вижу высокий бугор, и нас на том бугре, наклоненных слева направо, тесную нашу кучку, укутанную тулупами, и бабушку или прабабушку, возвышающуюся над нами, – вижу лицо под деревенским платком; оно рождает детскую защищенность и преданную любовь к ней и ко всей прелести открывшегося на берегу реки степного утра, неотделимого от родного лица никогда позднее не встречавшейся, воображаемой мною бабушки или прабабушки… Когда же я вспоминаю осколочек полуяви-полусна, то будто впереди открылась вся доброта поднявшегося из травы солнца, встреченного нами в этом длительном переезде куда-то. Куда? Странно вдвойне: я помню время переездов и приближения к невиданной и неизведанной земле, где все должно быть радостью. И встает из уголков моей памяти деревянный дом неподалеку от переправы через широкую реку, за которой проступает какой-то расплывчатый в очертаниях город, с церквами и садами, незнакомый большой город. Я не вижу самого себя – в доме ли я или возле дома. Лишь представляю завалинок, истоптанную копытами дорогу – от дома к реке – и близости беспокоящей меня до сих пор. Но почему во мне, городском человеке, живет это? Все те же толчки крови степных предков? Уже будучи взрослым человеком, я однажды спросил у матери, когда был тот день, тот дождь, и переправа, и город за рекой; она ответила, что меня тогда не было на свете. А вернее – она не помнила того дня, как не помнил и отец одной ночи, которая осталась в моей памяти. Я лежал на арбе в таком душистом сене, что кружилась голова и вместе кружилось над мной звездное небо, такое устрашающе огромное, какое бывает в ночной степи, там и тайнодейственно перестраивались созвездия. В высотах за белым дымом, двумя потоками расходился Млечный Путь, что-то происходило, совершалось, в небесных глубинах, пугающее и непонятное… Наша арба переваливалась по степной дороге, я плыл между небом и землей, а внизу вся степь была заполнена металлическим звоном сверчков, не прекращающимся ни на секунду, и казалось мне, что сверлило серебристо в ушах от распыляющегося Млечного Пути.

И по-земному подо мной покачивалась, поскрипывала и размеренно двигалась арба, пыль хватала колеса, доносилось пофыркивание невидимых лошадей. Это привычно возвращало меня на землю, в то же время я не мог оторваться от втягивающего своими звездными таинствами неба. Но и никогда потом не повторялось того единения с небом, того немого восторга перед всем сущим, что испытал тогда в детстве.

Иногда я пытаюсь вспомнить первые прикосновения к миру, вспомнить с надеждой, что может возвратить меня в наивную пору удивлений, восторга и первой любви, вернуть то, что позднее, зрелым человеком, никогда не испытывал так чисто и пронзительно. С каких лет я помню себя? И где это было? На Урале, в Оренбургской степи? Когда я спрашивал об этом отца и мать, они не могли точно восстановить в памяти подробности давнего моего детства. Так или иначе, много лет спустя я понял, что пойманное и как бы остановленное сознанием мгновение сверкнувшего настроения – это чудотворное соприкосновение мига прошлого с настоящим, утраченного с вечным, детского со взрослым, подобно тому как соединяются золотые сны с явью.

Однако, может быть, первые ощущения – толчок крови предков во мне, моих прапрадедов, голос крови, вернувшей меня на сотни лет назад, во времена какого-то переселения, когда над степями носился по ночам дикий, разбойничий ветер, исхлестывая травы под сизым лунным светом, и скрип множества телег на пыльных дорогах перемешивался с первобытной трескотней кузнечиков, заселивших сопровождающим звоном многоверстные пространств, днем выжигаемых злым солнцем до колючей терпкости пахнущего лошадьми воздуха… Но первое, что я помню, – это высокий берег реки, где мы остановились после ночного переезда.

Я сижу в траве, укутанный в овчинный тулуп, сижу среди сгрудившихся тесной кучкой моих братьев и сестер, а рядом тоже укутанная в палас сидит какая-то бабушка, кроткая, уютная, домашняя. Она наклонилась к нам, своим телом согревая и защищая от рассветного ветерка, и все мы смотрим, как очарованные, на малиновый, поднявшийся из травы на том берегу шар солнца, такой неправдоподобно близкий, искрящийся в глаза брызгами лучей, что все мы в затаенном ритуальном восторге сливаемся со всем этим на берегу безымянной степной реки. Как в кинематографе или во сне, я вижу высокий бугор, и нас на том бугре, наклоненных слева направо, тесную нашу кучку, укутанную тулупами, и бабушку или прабабушку, возвышающуюся над нами, – вижу лицо под деревенским платком; оно рождает детскую защищенность и преданную любовь к ней и ко всей прелести открывшегося на берегу реки степного утра, неотделимого от родного лица никогда позднее не встречавшейся, воображаемой мною бабушки или прабабушки… Когда же я вспоминаю осколочек полуяви-полусна, то будто впереди открылась вся доброта поднявшегося из травы солнца, встреченного нами в этом длительном переезде куда-то. Куда? Странно вдвойне: я помню время переездов и приближения к невиданной и неизведанной земле, где все должно быть радостью. И встает из уголков моей памяти деревянный дом неподалеку от переправы через широкую реку, за которой проступает какой-то расплывчатый в очертаниях город, с церквами и садами, незнакомый большой город. Я не вижу самого себя – в доме ли я или возле дома. Лишь представляю завалинок, истоптанную копытами дорогу – от дома к реке – и близости беспокоящей меня до сих пор. Но почему во мне, городском человеке, живет это? Все те же толчки крови степных предков?

Уже будучи взрослым человеком, я однажды спросил у матери, когда был тот день, тот дождь, и переправа, и город за рекой; она ответила, что меня тогда не было на свете. А вернее – она не помнила того дня, как не помнил и отец одной ночи, которая осталась в моей памяти. Я лежал на арбе в таком душистом сене, что кружилась голова и вместе кружилось над мной звездное небо, такое устрашающе огромное, какое бывает в ночной степи, там и тайнодейственно перестраивались созвездия. В высотах за белым дымом, двумя потоками расходился Млечный Путь, что-то происходило, совершалось, в небесных глубинах, пугающее и непонятное… Наша арба переваливалась по степной дороге, я плыл между небом и землей, а внизу вся степь была заполнена металлическим звоном сверчков, не прекращающимся ни на секунду, и казалось мне, что сверлило серебристо в ушах от распыляющегося Млечного Пути.

И по-земному подо мной покачивалась, поскрипывала и размеренно двигалась арба, пыль хватала колеса, доносилось пофыркивание невидимых лошадей. Это привычно возвращало меня на землю, в то же время я не мог оторваться от втягивающего своими звездными таинствами неба. Но и никогда потом не повторялось того единения с небом, того немого восторга перед всем сущим, что испытал тогда в детстве.